"И вышел царь (Давид) и весь дом его за ним пешком… И все слуги его шли по сторонам его, и все Хелефеи, и все Фелефеи, и все Гефяне до шестисот человек, пришедшие вместе с ним из Гефа, шли впереди царя". (2Цар.15:16-18)
В синодальном переводе звучат непонятные для нас слова: хелефеи и фелефеи, в древнееврейском переводе Танах, тоже написано невразумительное выражение "ха-крети и ха-плети".
Но в комментарии к Танаху дано хотя и не однозначное, но довольно логичное объяснение слов хелефеи и фелефеи:
"Понятие "ха-крети и ха-плети" встречается в ТАНАХе лишь во время описания событий, происходивших во время правления царя Давида. Точное значение этих слов в настоящее время не известно, и комментаторы предлагают целый ряд вариантов их объяснения. Часть комментаторов говорят о том, что два этих отряда получили свои названия по происхождению служивших в них воинов. Так, часть западного Негева, входившая в государство плиштим, издавна называлась Негев ха-Крети (так как родиной населявших этот район плиштим были греческие острова, в частности, Крит), поэтому отряд, в котором служили выходцы из тех мест, был назван "ха-крети". А в отряде "ха-плети" могли служить воины из семьи Пелета, которые, будучи потомками Ирахмиэля, населяли Негев Ирахмиели. Некоторые комментаторы идут ещё дальше и говорят о том, что служившие в этих отрядах воины принадлежали к народу плиштим (филистимляне). Вместе с этим, то, что ими командовал еврей Бнаяху, указывает на то, что эти люди не были обычными наёмниками".
Итак, личной и придворной охраной у царя Давида до самой его смерти были иностранцы, и это было продуманное решение, а не просто прихоть. Дело в том, что царь Давид даже находясь на престоле, чувствовал, что он чужой для придворных израильтян. Во-первых, род многих царедворцев — да почти всех — был более знатным, чем род Давида, следовательно, они считали, что имеют не меньше прав на царский престол, чем он. Во-вторых, евреи помнили что Давид много лет жил среди язычников, и, не вникая в причины того почему царь Саул преследовал его как врага, не доверяли ему. И третьей причиной того, что охраной царя Давида были хелефеи и фелефеи являются личные знакомства: живя в у гефян и филистимлян, он на деле убедился в верности людей, которых избрал для своей охраны. Да и потом, иностранные воины знали, что никому кроме царя Давида они не нужны.
Но главной причиной того, что царь Давид набрал охрану из хелефеев и фелефеев, было чувство, осознание, что он чужой для израильтян — для жаждущих мирской славы и богатства, а не Духа Божьего израильтян.
Так, исследуя вопрос о хелефеях и фелефеях в охране царя Давида, мы на реальном жизненном примере увидели действие ещё одного духовного закона: "Миру чужды Божьи человеки, более того, мир ненавидит всё, что Божье".
Как возвестил пред Отцом Небесным Иисус Христос:
"Они (избранные Богом человеки) были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твоё. Я передал им слово Твоё; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира". (Иоан.17:6, 14)
Комментарий автора: Даже будучи старым, задумав помазать своего сына, Соломона, на царство, царь Давид доверил его охрану не придворным израильтянам, а своей охране из инородцев: хелефеям и фелефеям (см. 3Цар.1:44,45). Почему?..
Николай Погребняк,
Россия
Родился в 1961 г. в Кокчетавской области Казахской ССР. После окончания Омского политехнического института работал инженером-конструктором. В 1995 г. по вере принял водное крещение в РПЦ. Позже работал в Центре реабилитации, исполнял диаконское служение и читал лекции. Писатель, популяризатор христианских ценностей и христианского учения.
Прочитано 10855 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
